Вопрос 6. Но разве замена Тридентской Мессы не означает размывание и отвержение Католической Традиции? Можно ли винить католиков за следование наставлениям Святого Павла: «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены» (2-е Фес 2:15)?
Embedded Files
[Примечание переводчика: в греческом оригинале послания к Фессалоникийцам Павел использует слово “παράδοση”, которое на русский переведено как “предание” Латинский эквивалент этого слова (используемый как в латинской вульгате, так и в англоязычных переводах, которыми пользуется автор книги) - traditio [буквально - “передача”]. Поэтому здесь мы используем слова “предание” и “традиция” как взаимозаменяемые].
Когда мы говорим о "Католической Традиции", мы должны понимать, что имеем в виду под этим термином. Есть неизменяемая апостольская Традиция, и есть изменяемые церковные традиции, обычаи, практики. Мы должно чётко отличать, чтo является неизменяемой, апостольской, Традицией, а что изменяемыми "традициями".
Традиция, понимаемая как совокупность Католической доктрины, полученной путём откровения, является вместе с Писанием одним из двух столпов Священного залога Откровения, на которых строится вся наша Вера.
В противовес протестантскому "sola scriptura" (только Писание), Тридентский Собор в своем учении подтверждает важность Традиции:
«...Евангелие, которое Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, прежде обещая через пророков в Святых Писаниях, затем провозгласил собственными устами и, наконец, через своих апостолов повелел проповедовать всей твари (Мф. 28:19) как источник всякой спасительной истины и правил поведения Собор ясно видит, что эти истина и правила содержатся в писаных книгах и неписаных традициях, которые или приняты апостолами из уст Самого Христа, или по велению Святого Духа передавались от тех же апостолов как бы из рук в руки вплоть до нашего времени. Следуя примеру отцов, Собор с равным благочестием, любовью и почтением принимает и почитает все книги Ветхого и Нового Заветов, ибо оба Завета исходят от одного и того же Бога, а также все традиции, сохранённые постоянной практикой Католической Церкви, относящиеся к вере или ко нравам, продиктованные устами Христа или Святым Духом».
Из постановлений Тридентского Собора очевидно, что Церковь стремится сохранить и защитить Традицию. Не мы определяем, чем является или каковой должна быть Католическая Традиция. Это решает Церковь. Именно Церковь, а не частные лица, имеет право судить, что относится к неизменяемой Католической Традиции, а что нет.
«Господь дал Церкви живой учительский авторитет, - учил папа Пий XII, - освещать и объяснять то, что содержится в залоге веры лишь скрыто и неявно. Ради подлинного толкования Наш Божественный Искупитель даровал этот залог веры не каждому отдельному верующему, и даже не богословам, но лишь учительскому авторитету Церкви».
Говоря о тех, кто осмеливается решать для себя, что является Католической Традицией, а что нет, папа Пий IX писал (языком характерным для этого понтифика, который созвал Первый Ватиканский Собор в 1870 году):
«Как и все подстрекатели к ереси и схизме, они лживо хвастаются тем, что сохранили древнюю католическую веру, в то время как они опрокидывают самое основание Веры и католического учения. Они, конечно, признают в Писании и Традиции источник Божественного Откровения, но они отказываются прислушаться к вечному живому Учительству Церкви, хотя оно очевидно исходит из Писания и Традиции, и было установлено Богом как вечный хранитель безошибочного изложения и объяснения догматов, передаваемых двумя этими источниками. Вследствие этого, обладая ложным и ограниченным знанием, независимо и даже вопреки авторитету божественно установленного магистериума, они назначают себя судьями догматов, содержащихся в этих источниках Откровения».
Следует особенно отметить тот факт, что папа Пий IX возлагает ответственность за "изложение и объяснение" Священной Традиции на Магистериум Церкви - точно так же Магистериум несет ту же ответственность в отношении Священного Писания. Таким образом, люди, какими бы учёными или набожными они ни были, не являются толкователями Традиции.
Если Церковь через свой священный Магистериум является судьёй Традиции, то отсюда тем более следует, что высшим судьёй является папа, поскольку он имеет первенство над всей Церковью, как это определено Первым Ватиканским собором (см. Вопрос 3). Это не значит, что папа стоит выше Традиции, но что он скорее является ее слугой. Однако в силу своей должности он неизбежно становится остается ее последним судьёй и толкователем.
Более того, авторитет папы распространяется не только на догматы, передаваемые Традицией Церкви, но и на всё, что касается управления Церковью, вверенного Христом Петру и передаваемого в свою очередь каждому из преемников Петра. Еще до I Ватиканского Собора папа Григорий XVI ясно дал понять, что примат Папы над Церковью распространяется не только на богооткровенную Традицию, касающуюся веры и морали, но и на церковную дисциплину. Папа Григорий писал:
«Могут ли частные лица претендовать на власть, присущую только Римскому Понтифику? Даже если бы речь шла о дисциплинарных вопросах, которые действуют во Вселенской Церкви, но подвержены изменениям, поскольку установлены общиной, - тем не менее, только Римскому первосвященнику, поскольку Христос поставил его во главе всей своей Церкви, принадлежит право судить о необходимости изменений, вызванной новыми обстоятельствами».
Голос Церкви так последовательно говорит об этом предмете, что мы, конечно, не можем сомневаться в том, что папы являются последними хранителями как Богооткровенной Католической Традиции, касающейся веры и морали, так и церковной дисциплины, обычаев и изменчивых “традиций” с маленькой буквы “т”. Но как все это относится к «изменениям в Мессе»? Разве католики, верные Традиции, не должны твёрдо стоять и сопротивляться любым попыткам искажения Мессы?
Путаница, которая окружает этот вопрос, крайне велика. Некоторые считают, что Novus Ordo может оспариваться католиками, потому что он не затрагивает "веру и мораль" - и следовательно безошибочность папы в этом вопросе не действует. Другие же думают, что предполагаемые ошибки и упущения в Novus Ordo как раз и связаны с вероучением, и следовательно отвергать обновленный Миссал нужно именно по этой причине! Мы уже имели дело с подобной путаницей и в отношении согласия и послушания постановлениям Собора (Вопрос 2) и Верховного Понтифика (Вопрос 3). В следующих вопросах мы разберём трудности, с которыми некоторые сталкиваются при попытке согласовать Новый Чин с тем, что они считают Католической Традицией и вероучением.
Здесь мы только обозначим то, что уже продемонстрировали в Вопросе 3: Папа обладает полной верховной властью надо всей Церковью не только в вопросах веры и морали, но и дисциплины и управления Церковью по всему миру. Как католики, мы должны принимать решения Папы и Святого Престола не только в отношении вероучительной Традиции, но и в отношении, как мы это назвали, изменяемых "традиций" - практик поклонения и благочестия постольку, поскольку через них мы выражаем нашу веру и любовь к Божественному Величию. Но они остаются "обычаями" и "практиками", а не частями неизменной Традиции. Только подлинное Откровение, которое идёт от Христа, может считаться Традицией, которую нельзя изменить, но лишь лучше понимать.
Некоторые из тех, кто во имя Католической Традиции отвергает изменения, произошедшие в Церкви со времен II Ватиканского Собора, на самом деле возражают не из-за вопросов веры или какой-то ереси, якобы поощряемой Церковью, а скорее против новых практик и способов поклонения, которые заменили старые “обычаи” или “практики". Тем не менее, они считают эти новые практики и способы поклонения несовместимыми с Католической Традицией. Но — теперь мы обязаны указать здесь, основываясь на том, что было сказано и задокументировано выше, — в той мере, в какой они протестуют или восстают против официальных литургических постановлений Святого Престола (а не против несанкционированных злоупотреблений действующими, официальными церковными правилами), они как раз и идут вразрез с Католической Традицией: делая себя, а не Церковь, судьями, определяющими, что есть Католическая Традиция.
Иерархически устроенная Церковь является единственным подлинным толкователем Католической Традиции, будь то в вопросах веры и морали или в вопросах дисциплин и практик. Если Церковь официально одобрила определённую практику - например, запретила Причастие только под одним видом, или одобрила Причастия под обоими видами - то из этого следует, что то, что Церковь одобряет, по определению, совместимо с Католической Традицией. Ибо Церковь, особенно Святой Престол, есть арбитр и судья этой Традиции.
И это всегда было неотъемлемой частью Католической Традиции: в задачи верующих католиков, даже священников, богословов или епископов, не входит судить, чего требует Католическая Традиция в отношении, скажем, литургической практики, на том основании, что это касается только дисциплины, а не веры и морали. Функция решать такие вопросы принадлежит исключительно Церкви. Папа Пий VI в XVIII веке осудил постановления лжесобора в Пистойе (1786), будто «мы должны отделять … то, что касается веры и сущности религии от того, что касается дисциплины», охарактеризовав их как «ложные, дерзкие, возмутительные, гибельные, оскорбительные для благочестивых ушей, [и] вредоносные для Церкви и Духа Божьего, который направляет её». Папа Пий VI решительно осудил идею, согласно которой установленная и одобренная Церковью дисциплина могла подлежать контролю “католиков”.
В 1833 году папа Григорий XVI задал еще более резкий вопрос:
«Церковь есть столп и основание истины - истины, которой учит Святой Дух. Может ли Церкви быть способной позволять или допускать то, что ведет к разрушению душ, причиняет вред и бесчестит таинство, установленное Христом?»
Что кажется ясным из Католической Традиции так это то, что мы, католики, должны именно что «стоять и держать предания», которым мы научены; но, как добавляет сам Святой Павел, «словом и посланием нашим» (2-е Фес. 2:15) — другими словами, иерархически устроенной Церкви. Если Церковь официально решила, что желательны определенные изменения в ее практиках, и постановила это, то мы должны, как католики, принять и стараться понять их. Если мы искренне чувствуем, что эти изменения, официально установленные Церковью, могут быть вредными для верующих, мы, конечно, имеем право представить наши тщательно аргументированные и документально подтвержденные взгляды частным образом - тем, кто обладает надлежащей властью. Это должно быть сделано с ответственностью, уважением и всегда с готовностью повиноваться решению Святого Престола, ибо сама природа власти такова, что Церковь должна иметь последнее слово в таких ситуациях, вне зависимости от того соглашаемся ли мы с мудростью ее окончательных суждений. Даже если мы не соглашаемся с ее решением, мы должны доверять им, ибо в конечном счете Христос руководит Своей Церковью — через Своего Викария, который не может никаким официальным постановлением своей руководящей власти вести Церковь к гибели.
Предположение, что все официальные изменения были необдуманными, и теперь из-за них Церковь должна страдать, - не оправдано. Возможно, нам действительно придётся страдать, но как католики мы всегда знали, что нам придется страдать в этой жизни из-за наших грехов, чтобы очиститься от них. Если бы наши грехи происходили от Церкви, то мы были бы не в худшем положении, чем наш Божественный Спаситель, Который «любил Церковь и отдал Себя за нее» (Еф. 5:25), «слуга не больше Господина своего» (Ин. 13:16).
Как католики, мы знаем, что страдания могут быть искупительными; наши страдания, как страдания членов Мистического Тела, по Божьему Провидению способствуют исцелению ран самой Церкви. Церковь обладает мистической силой к восстановлению, и Господь может нести добро даже через заблуждения и злоупотребления, распространённые во времена, когда Церковь осуществляла изменения, к которым призвал II Ватиканский Собор.
Законные изменения совершены, и о них мы можем сказать словами Папы Бенедикта XV: “Non nova, sed noviter” [Не новое, но по-новому]. Более того, как отмечал этот Папа, Традиция, как она толкуется Церковью, должна «служить нормой в аспектах, которые подвержены изменениям».
Мы должны честно признать, что изменения, принятые II Ватиканским Собором, и официально провозглашенные Святым Престолом - в частности, обновлённый Римский Миссал - не представляют собой отказ от Католической Традиции или ее размытие, но являются воплощением этой Традиции. Не стоит забывать, что законные реформы, особенно реформы в области литургии, были результатом литургического движения, насчитывающего более сотни лет. Энциклики Пия XII Mystici Corporis (1943) и Mediator Dei (1947), как и Конституция II Ватиканского Собора о священной литургии Sacrosanctum Concilium (1963), были бы невозможны без усилий таких исследователей литургии, как Геранже, Каброль, Кагин, кардинал Питра, Леклер, и Боден (и это далеко не все) - предпринятых, чтобы достичь более глубокого знания истории литургии и более фундаментального понимания Мессы как жертвы и таинства. Существуют классические книги, в которых можно найти плоды литургических исследований столетней и более давности. Было неизбежно, что некоторые из открытий в этой сфере в конце концов найдут свой путь в официальную литургию Церкви, даже если бы II Ватиканского Собора не случилось.
Великий Папа Святой Пий X, в Divino Afflatu (1911) и в Abhinc Duos Annos (1913), занимался реформой Римского бревиария. Оба папских документа касались реставрации древней литургии, и оба оказались пророческими в отношении грядущих перемен. Папа Пий подготовил почву для последующих попыток развить цельную христианскую духовность, поощряя более интенсивное и активное участие католиков в литургии.
Таким образом, Папа, наиболее ассоциируемый с противостоянием ереси модернизма, был сторонником упорядоченных литургических изменений: очевидно, что литургические изменения не могут быть отвергнуты как исключительно "либеральное” дело. В конце концов, их сторонником был папа Пий X.
Таким образом, рост мощного литургического движения — которое стремилось открыть всей Церкви безграничные литургические сокровища, содержащиеся в различных западных обрядах(галликанском, мосарабском, кельтском и амвросианском) и восточных обрядах(византийском, коптском, армянском, сирийском и т.д.), а также литургическое знание великих Отцов Церкви — представляло собой попытку открыть полноту католических практик и традиций, чтобы ответить на духовные нужды нашего времени и чтобы более глубокого проникнуть в Пасхальную Тайну Христа. Как мы уже отмечали, Novus Ordo папы Павла VI является результатом исследований, проводимых в течение более чем сотни лет патристами, литургистами и историками. Второй Ватиканский собор лишь ускорил процесс, начавшийся во времена папы Пия IX и продолжавшийся при следующих понтификах.
В своём motu proprio от 25 июля 1960 года Rubricarum Instructum, документе продолжающим реформирование разделов Римского Бревиария и Римского Миссала, папа Иоанн XXIII писал:
В 1956 году, когда шли подготовительные работы к общей реформе литургии, наш предшественник, папа Пий XII, пожелал лично выслушать мнение епископов относительно будущей литургической реформы Римского Бревиария <…> И, тщательно рассмотрев этот вопрос, мы пришли к решению изложить отцам будущего Собора основные принципы, касающиеся литургической реформы, и не откладывать более реформу Римского Миссала.
Сам папа Пий XII поручил заняться подготовительной работой перед Вторым Ватиканским собором — на ней и основывались реформы Собора. В конце своей жизни папа Пий XII издал наставление о духовной музыке, в котором он четко признавал и поощрял фундаментальный принцип, лежащий в основе большинства реформ, рекомендованных Собором - а именно, более активное участие верующих в Мессе. «По своей природе Месса требует, чтобы все присутствующие участвовали, каждый по-своему» - писал Пий XII. Он особенно поощрял ответы, молитвы и пение верующих на Мессе. Таким образом, тенденции, на основании которых будет действовать Собор и которые будут реализованы в послесоборных литургических реформах, уже присутствовали в размышлениях Пия XII до того, как Собор был созван.
Поэтому когда Novus Ordo и другие послесоборные литургические реформы появились на повестке Собора, едва ли они оказались чем-то новым и неслыханным. Они представляли собой продукт литургическо-библейского движения, стремящегося использовать нетронутые богатства католической Традиции. Они представляли собой плод исследований, проводимых и поощряемых в течение семи последовательных понтификатов. Дальнейшая работа соборной Литургической Комиссии и ее подкомиссий, занимавшихся Мессой во время работы Второго Ватиканского собора (1962-1965), ни в коей мере не была результатом опрометчивых импровизаций или недостатка критического изучения вопроса. Во время самого Собора состоялось 22 заседания Комиссии по Литургии, во время которых отцами собора было внесена 630 поправок. По завершении обсуждения 2147 отцов Собора проголосовали за окончательный текст Конституции о Священной литургии, предписывающий пересмотр Римского Миссала, в то время как только четверо проголосовали против. 4 декабря 1963 года папа использовал свою апостольский авторитет как Преемника Петра, чтобы подтвердить этот декрет о Священной литургии Sacrosanctum Concilium.
Кстати, архиепископ Марсель Лефевр не стал выступать во время обсуждения проекта Конституции о Священной литургии на первой сессии Собора. Он удовлетворился тем, что представил письменный текст, в котором говорил о неясностях в обсуждаемых принципах адаптации литургии, а также высказал мнение, что власть в вопросах литургии не должна делиться между папой и конференциями епископов, но должна полностью оставаться в руках Верховного Понтифика.
Важно также помнить, что, подобно Тридентскому Собору, Второй Ватиканский Собор был Вселенским собором Церкви и, таким образом, был водим Святым Духом в своих постановлениях и декларациях, касающихся вопросов вероучения (см. Вопрос 2). С точки зрения католической веры немыслимо, чтобы Вселенский Собор, созванный и утвержденный папой, мог санкционировать или санкционировал бы литургические нововведения, которые бы противоречили какой-либо истине Католической Традиции, ставили бы под угрозу подлинность Евхаристической Жертвы, которую наш Божественный Господь оставил нам как увековечение во времени Его жертвы на Кресте, или иным образом противоречили бы католическому учению, практике или Традиции.
Второй Ватиканский Собор, обладая тем же авторитетом что и Тридентский, определил, как мы уже видели в ответе на Вопрос 3, что «Чин Мессы следует пересмотреть таким образом, чтобы явственнее представал смысл, присущий каждой отдельной её части, равно как и взаимосвязь между этими частями, и облегчалось благоговейное и деятельное участие верных <...> Поэтому обряды, существо которых должно строго сохраняться, следует упростить».
То есть пересмотр Римского Миссала, результатом которого стал Novus Ordo, был осуществлен в ответ на конкретный запрос Собора об “упрощении " обряда Мессы.
Это решение Собора не противоречило Католической Традиции, особенно Традиции Римского Обряда, так как Римский или Латинский Обряд всегда тяготел к краткости и простоте. В старой католической энциклопедии, изданной в понтификат папы Святого Пия X, отец Адриан Фортескьо говорит о «характерной римской тенденции», проявлявшейся на протяжении всей истории развития обряда Мессы, «сокращать службу и исключать всё то, что стало лишним». Этот автор-литургист считал, что замена латынью греческого языка (на котором первоначально служилась даже Римская Месса) стало фактором, способствовавшим тому, чтобы склонность к «упрощению обряда» (слова Второго Ватиканского Собора!) стала привычной в последующей истории Римского Обряда.
«Несомненно, использование латыни было одним из факторов римского стремления сокращать молитвы, исключать всё, что казалось лишним в формулах, и сокращать саму службу». - пишет отец Фортескью. «Латынь, естественно, немногословна, по сравнению с риторическим изобилием греческого. Это различие между Римским и Восточным обрядами является одним из наиболее очевидных».
Таким образом, изменения в Римском Миссале, к которым призывал II Ватиканский Собор, и которые Папа Павел VI претворил в жизнь, обнародовав переработанный Римский Миссал, содержащий Новый Порядок Мессы, были далеки от “нетрадиционных”, но на самом деле были характерны для долгой истории Римского Обряда, восходящей к самым ранним временам.
В любом случае, тот факт, что Вселенский Собор Католической церкви призвал к определённым изменениям в чине Мессы (точно так же, как Тридентский собор призвал к реформам, которые Святой папа Пий V реализовал в 1570 году), означал, что эти изменения не противоречат Католической Традиции. Это так, потому что, как мы видели, сама Церковь, а не частные лица, должна решать, что согласуется с Католической Традицией, а что нет.
Мы уже цитировали папу Льва XIII по поводу того, что вопрос согласования с Католической Традицией должен решаться властью Церкви (Вопрос 1). Мы цитировали других понтификов, высказывавшихся в том же духе. Поэтому теперь мы можем завершить этот раздел, напомнив, что Священная Канцелярия (ныне - Конгрегация доктрины веры - прим. пер.) при Папе Пии XII четко сформулировала в 1949 году: «Спаситель предоставил объяснять содержание залога веры не частному суду, а учительскому авторитету Церкви». Именно Церковь является арбитром и судьей Католической Традиции. То есть мы «стоим и держимся преданий», которым нас учили, если следуем иерархически устроенной Церкви и принимаем её законные решения.
Page updated
Google Sites
Report abuse